PedagogikaFine

А психолог Марина Капилина рассказывала: «В раннем детстве многие готовы бежать из совершенно благополучных семей ради жажды приключений. Мы с братом, когда нам было 5 и 6 лет, отправились в „страну сказки“. Активные граждане нас выловили по дороге к метро и сдали милиционеру, которому мы рассказали душераздирающую историю об отце– пьянице. Наш непьющий папа, прибежав за нами в милицию, был очень удивлен недоброжелательностью милиционера!»

Немотивированные побеги.

Экспериментальные, романтические, протестные побеги в моем описании выглядят как вполне нормальные и объяснимые. Но сегодня сила выталкивающих из семьи факторов превышает силу семейного притяжения. Дети иногда сами не знают, почему они оказались на улице. Их побеги не были связаны с чувством вины перед родителями или ощущением, что они сделали что-то криминальное. Жить на улице, общаться с кем попало и даже подворовывать кажется нормальным для них. Появились немотивированные побеги, побеги «просто так», «на интерес».

Радикальные побеги.

Да и протестные побеги теперь мотивированы куда более мощно. В условиях социальной однородности в советские времена глупо было бежать куда-то. Привлекательной и манящей была разве что столица. А сегодня дети протестуют против всего образа жизни своих родителей, вернее против уровня жизни. От бедности можно только бежать – туда, в сытые города, к богатым гражданам, которые ездят на дорогих машинах. Побег в этом случае не самый худший способ ухода: другие уходят в наркотики, пьянство, иной мир… Бегут в таких ситуациях те дети, кто еще на что-то надеется и чего-то ищет.

Прием по предупреждению детских побегов

• Не нужно бояться говорить о побегах с детьми. Можно рассказать о своих фантазиях, если они были в детстве: «Я даже хотел бежать! И знаешь, что я придумал?» Однажды отец рассказал мне о том, как он собрался стать моряком и присматривал себе дизель, на крыше которого можно добраться до Черного моря. Прошло время, он вырос, закончил школу с золотой медалью и именно так добрался до одесской «мореходки», поступил в нее и закончил с отличием, а потом объездил (ходил на судне «Бежица») весь мир. Это был единственный выход для мальчишки, послевоенного полусироты, вырваться из бедности. Для меня это послужило хорошим примером: нужно рисковать, решаться на радикальные шаги, если действительно хочешь настоящих перемен в жизни.

• Весь разговор о побегах с ребенком затевается для того, чтобы и он мог обсудить свои фантазии. Дети делятся друг с другом. Возможно, его приятель планирует побег и зовет с собой. Как бы мы ни относились к тайнам друзей, нужно найти деликатный способ поговорить и с инициатором побега, и, возможно, с его родителями. Побег в возрасте 8–10 лет реально опасен, и здесь не до реверансов.

• Обсуждая побеги, нужно особое внимание уделить тому, что переживают взрослые, которых бросили. Как они не спят ночами, что они делают и говорят, что они собираются предпринимать, когда их сын (дочь) вернется. Мораль этого разговора такова: не нужно бояться возвращаться. Родители, конечно, будут сердиться потом, но вначале они обрадуются тому, что беглец вернулся, и прижмут к себе, потому что они любят свое дитя.

• Нужно сообщить о том, как обычно возвращают беглецов. Милиционеры направляют детей в органы опеки, сообщают адрес по месту жительства, уточняют, живет ли реально там ребенок. А потом его в сопровождении взрослого направляют домой. Ну, первым делом, конечно, накормят.

• Привлекательность побегов значительно уменьшится после таких разговоров. Ореол «запретного плода» исчезнет. «Подумаешь, – скажет ваш ребенок, – все бегают, даже мой отец».