PedagogikaFine

Сложная проблема мальчишеской жизни – отношение к наготе. Нормативные предписания на сей счет вроде бы однозначны: мужчина, в отличие от женщины, не должен быть стеснительным. В этом есть свой анатомический резон: раздетая или полуодетая женщина сексуально возбуждает мужчин и может подвергнуться нападению и изнасилованию, а мужчине бояться нечего, своей сексуальностью он должен гордиться. Но есть и противоположные соображения (Кон, 20036):

Во-первых, мужские гениталии более открыты, чем женские; если оставить их без прикрытия, повышается риск травмы, нападения или сглаза.

Во-вторых, спонтанная, неконтролируемая эрекция может выдать тайные желания мужчины или дать повод к произвольному их толкованию.

В-третьих, сравнение себя по этому признаку с другими мужчинами может быть невыгодно для мужского достоинства – в обычном, нефигуральном значении этого слова. Достаточно вспомнить историю фаллических культов.

С этим связана и упоминавшаяся выше мужская генитальная стеснительность. За исключением специально предусмотренных культурой мест и ситуаций, вроде русской бани, мужчины не любят показываться голыми в обществе себе подобных. Некоторые религии, например ислам, вообще запрещают это. Немало запретов мужской наготы, даже вне сексуального контекста, содержат православные требники XVI в.: «Или нагим спал, или без пояса? Или украдом видел чужой срам? Или срамоту другому показывал? Или смотрел на чужую срамоту?»

Генитальная стыдливость присутствует даже у многих народов, отнюдь не обремененных одеждами. Папуасы острова Санта-Крус (Новые Гебриды), вся одежда которых состоит из одной набедренной повязки, настолько стеснительны, что во время купания снимают повязку под водой. Жители Маркизских островов и Самоа в свое время были шокированы легкостью, с которой европейцы раздевались при купании, особенно если их пенис был обрезан («не имел шляпы»). Мужчины урубу говорят, что умерли бы от стыда, если бы кто-то увидел оголенную головку их члена. Единственная одежда мужчин-тробрианцев – прикрепленная к поясу узкая лента, прикрывающая только гениталии (даже часть лобковых волос видна), зато крепится она очень тщательно. Английский антрополог Бронислав Малиновский за долгое время жизни среди тробрианцев ни разу не видел, чтобы повязка у кого-нибудь упала или сдвинулась. Дотрагиваться до нее и даже называть ее строго запрещено. Многим туземцам кажутся нескромными даже облегающие плавки. Некоторые эквадорские индейцы никогда не купаются голыми. У индейцев кулисеху мальчику, вступившему в возраст созревания, сбривают волосы на лобке, а крайнюю плоть зажимают специальным зажимом или завязывают шнурком, чтобы непроизвольная эрекция не застигла его на людях. Индейцы бороро (чикита) закрывают головку пениса специальной манжеткой. Самое страшное унижение для мужчины яномамо – если кто-то увидит открытую головку его члена. Чтобы избежать такого позора, мужчины шаванте (каяпо) (Бразилия и Эквадор) даже мочатся согнувшись.

Столь же противоречивы мальчишеские бытовые практики. В мальчишеских сообществах часто присутствуют элементы генитального дисплея, вроде соревнований по писанью, описанных в «Занавешенных картинках» Михаила Кузмина. Недаром православная церковь их запрещала: «Грех есть мочиться с другом, пересекаясь струями» (Требник XVI в). У старших подростков соревнования по писанью сменяются соревнованиями по мастурбации. Оставшись без надзора взрослых, мальчики нередко осматривают друг друга, сравнивая и обсуждая свои мужские достоинства. Мальчики, отстающие в половом развитии, с завистью смотрят на более маскулинных сверстников.

«Все, что было во мне от здорового зверя, прибавляло мне уверенности, – говорит юный герой романа Джона Апдайка «Кентавр». – Мне нравились появившиеся наконец волосы. Темно-рыжие, упругие, как пружинки, слишком редкие, чтобы образовать кустик, они курчавились в лимонно-желтом холоде. Пока их не было, меня грызла досада: я чувствовал себя беззащитным в раздевалке, когда… видел, что мои одноклассники уже надели меховые доспехи» (Апдайк, 1965. С. 80).